Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]
В один из дней нас застал дождь прямо в дороге, а Хатаке снова выпендрился и выбился из сил, превращая жижу в, так сказать, проезжую часть.
Фургоны выстроили кругом, сверху натянули брезент, с большой круглой дырой в центре, под ней, в небольшой ямке, обложенной наспех собранными камнями, разожгли костер.
Когда наступил вечер кто–то начал рассказывать страшилки. Ерунду всякую вроде черного гроба на колесиках, красной руки, синей комнаты и тайны желтого пятна. Ну, по–моему, уж последнее точно не тайна, и его происхождение довольно прозаично и дурно пахнет. Такие страшилки меня только в лагере пугали, да и то не долго. А уж на фоне реальных проблем эти ужастики и рядом не стояли.
Когда очередная страшная история закончилась, я тихо хихикнул, прикусив язык, чтобы не заржать, как псих.
— Вы находите этот рассказ смешным?
— Они все рассказывают такие детские, смешные, совсем нестрашные истории, — не сразу сообразив, кто именно спросил, ответил я.
— Мма, вы расскажете одну из своих сказочек? — сказал Хатаке, давя ухмылку.
Наш разговор услышали, и Наруто тут же скорчил хитрую рожицу, беззвучно сказав: расскажи.
Я убрал листы, фонарик и карандаш в сумку, сел на поваленное дерево и огляделся. Во взглядах обращенных на меня было любопытство и немного страха от предыдущей истории про черного кролика с одним синим и вторым — красным глазами.
Поначалу я хотел воспользоваться «экраном», но в последний момент решил обойтись без картинок. Дарить свою, пусть и не слишком крутую, но все же полезную технику Хатаке я не собирался.
— Говорят, что в Ультхаре, — постепенно переходя на громкий шепот, начал я рассказ, — городе расположенном за рекой Скай, никто не имеет права убить кошку; и я могу охотно поверить в это, когда пристально всматриваюсь в кошачьи глаза блестящие в ночи из темных подворотен и с покатых крыш.
От резкого порыва ветра, вдруг звонко хлопнул брезент и костер качнулся, роняя мелкие искры в сырую траву.
Кто–то икнул, а я начал ощущать первые отзвуки чужого страха.
— Ибо кошка таинственна, загадочна и близка ко всему, что не дано постичь человеку. Она — душа древнего Египта, хранительница легенд забытых всеми городов Меро и Офира. Она — родственница диких кошек из сырых и душных Джунглей. И наследница тайн зловещей седой Африки, что сгинула в песках, на которых ныне стоит Страна Ветра. — разошелся я, — Сфинкс — ее двоюродный брат, и они говорят на одном языке, но кошка древнее Сфинкса и помнит то, что тот уже позабыл.
Отвлекшись на слушателей, я спросил их чуть громче:
— Вы ведь помните историю о Египетском Сфинксе, которую я рассказывал раньше?
Многие вздрогнули, а затем дети и даже некоторые взрослые закивали, как мартышки перед Каа. Кто–то даже заикаясь пробормотал: " …утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех», «человек».
— Верно, — похвалил я, даже не обернувшись на голос, — В Ультхаре, — переведя взгляд на вытянутое лицо Хатаке, я чуть не запнулся, — еще до того, как власти запретили убивать кошек, жил один старик со своею старухой. Они обожали отлавливать и убивать соседских кошек.
Люди отпрянули, а я продолжил, с таким постным и тоскливым видом, будто те пенсионеры и моего кота убили.
Когда история закончилась, некоторые шепотом молились, а самая младшая из девочек разрыдалась в мамин передник.
Это было так странно, что на автомате я стал осматриваться в поисках тех, кто не испугался. Заметив перекошенную морду Паккуна с высунутым языком и выпученными глазами, я глянул выше, потому что кто–то держал его на руках. Каково же было мое удивление, когда я заметил побелевшее лицо Хатаке, который тискал мопса, как испуганный ребенок любимую игрушку после страшной истории. Сказать, что я удивился — это ничего не сказать.
Получалось, что мне не показалось! Хатаке, как и всех остальных, действительно напугала страшилка Лавкрафта! Это было выше моего понимания. Ладно дети, ладно крестьяне, которые читают через одного и боятся всякой ерунды, но Какаши–то чего так трусит?
На освободившееся около меня место плюхнулся Наруто и восхищенно протянул дрожащим голосом:
— Круто! А это правда, ну, то что ты про Страну Ветра сказал? До них действительно раньше была Страна Египта?
Все прислушались, даже Хатаке отмер, а я как можно беспечнее улыбнулся и помотал головой.
— Нет, не правда. Я эту историю только что выдумал. Правда, страшно получилось?
Всеобщий вздох облегчения, и ругань сквозь зубы были мне ответом, а Наруто наоборот самодовольно улыбнулся, будто совсем не испугался, а с самого начала знал. Просто подыгрывал. Саске подсел ближе к огню и беззвучно потирая руки повернулся к нам ухом. Сакура недовольно поморщилась, но тоже подсела поближе.
— А У… Утхара тоже не существует? — раздраженно спросила она, явно для галочки, а не потому что сильно интересно. — И Сфинкс?
Я помотал головой.
— Не-а. Думаю, мы все бы знали, если бы в Стране ветра были пирамиды и статуя размером с приличных размеров дом в виде льва с головой и туловищем человека. А уж живое чудище точно…
— Пф, дикость какая, — чертыхнулся Какаши сбив меня с мысли и, отпустив собаку, куда–то ушел.
Такие вечера здорово расслабляли, потому что сонные люди не настроены на долгие скандалы, а значит и нервы они мне трепали меньше.
Возня с караваном отнимала кучу времени, но я старался любую свободную минутку посвятить тренировкам, потому что банально боялся.
По меркам шиноби ушли мы совсем не так далеко, как бы мне хотелось от границы со Страной Волн и нагнать нас могли в любой момент. Я старался не показывать вида, но Наруто все чаще бросал на меня тревожный взгляд. Да я и сам понимал, что красные глаза и круги под ними не самое лучшая иллюстрация для слов «со мной все в норме». Спал я в последнее время по паре часов, постоянно сканируя округу. Хатаке откровенно посмеивался, но ничего не говорил.
В одну из ночей я просто вырубился от дикой боли в голове.
И как мне показалось, тут же проснулся. Как бы не так…
Ночная улица напоминала сцену из ужастика: всюду кровь, отрубленные конечности, мертвые, словно ежи утыканные кунаями, сенбонами и прочим железом. И везде: на изуродованных огнем и другими техниками домах, на флагах, на одежде мертвых, даже на фонарях был один и тот же знак — красно–белый веер клана Учиха.
Кстати, как это странно, почему столько «контрольных»? Для убийства хватит и одного куная, десяток не нужен.
Несмотря на то, что это был сон, он ощущался так же, как реальность, что сильно путало. Я даже чувствовал гарь и холодный ночной воздух на своем лице. Во сне даже можно было определить направление, посчитать, сколько пальцев на руке не сбившись, но одно оставалось неизменно — любой текст невозможно было прочесть. Так для меня в неразборчивое пятно слилась табличка над закрытой лавкой. Так я окончательно понял, что сплю.
— Неужели, — прошептал я и метнулся в тень, прижавшись к стене дома, пока меня не заметили.
Черноволосый парень, лет четырнадцати, может пятнадцати, в сером АНБУшном жилете стоял над ребенком, очень похожим на Саске. Он что–то говорил, но я почти ничего не мог разобрать. Зато влажный хруст рядом я слышал отчетливо, а потому поспешил убраться подальше, мало ли. Говорят, что во сне можно умереть взаправду. Проверять не хотелось.
На четвереньках, чтобы не светиться в выбитых окнах, я подполз к стене, продырявленной в нескольких местах. В почти круглом отверстии было видно задний двор дома, там сражались двое мужчин одетых в домашнее кимоно и какое–то непонятное существо. Оно было похоже на гигантскую венерину мухоловку–мутанта. Существо носило черный плащ с красными облаками, обведенными белой каймой. Мужчины успешно теснили монстра, но на них со всех сторон набросились точно такие же белые твари, только без плащей, и задавили Учих числом.
— Акацуки, — сокрушенно выдохнул я, когда существо добило последнего Учиху и оторвав ему голову принялось жрать руку мертвеца. Второе существо появилось около трупов слева в проломе забора и, забрав головы, прыгнуло на крышу. Я уже видел подобных тварей раньше, но только на картинках, а не в реальности.
Решив, что соседство с еще не обезглавленными трупами не безопасно, а именно такие пялились в потолок не мигающим взглядом красных шаринганов, я пополз дальше. Под руками я чувствовал шершавую поверхность татами, покрытую разным мусором, а кое–где и липкими пятнами крови, но я не останавливался, пока не оказался на улице. Бегло осмотревшись, метнулся в сторону ворот соседнего дома.
Быстро вытерев ладони об штору на входе, я осмотрелся. Внутри дома не было ни одного трупа и я решил остаться тут, пока сон не кончится.
